Ирен никогда не задумывалась нал выбором профессии. Она просто знала, кем хочет быть, чем хочет заниматься. Поэтому совершенно не понимала сомнений и нерешительности своей сестры Евы и даже сердилась на нее. Когда Ирен спрашивали о планах на будущее, она отвечала сразу и просто — стану физиком. Физиком, как мать и отец. Буду продолжать начатое ими, то. над чем они работали вместе и что после трагической гибели отца продолжала делать' мать, открывая доселе не открытое.
Ирен знала даже, где она хочет работать. В небольшом белом здании, над входной дверью которого красуется надпись: ИНСТИТУТ РАДИЯ — КОРПУС КЮРИ. Когда в 1909 голу было принято решение о создании лаборатории, в доме стали гоно-рить, какой она должна быть. Но 12-летнюю Ирен волновало другое: для кого создается лаборатория? Ах. конечно для замечательной сладкой Мэ так она называла свою мать.
Но найдется ли там местечко и для Ирен? Мама улыбалась в ответ и говорила:
— Как знать, доченька, может мы действительно будем" работать вместе.
А пока Ирен охотно ходила с мамой на строительство, интересовалась планами, слушала споры взрослых об архитектуре и работе будущего института.
— Лаборатория должна служить науке и через .40. *и через 50 лет, ко гда меня уже не будет, — повторяла без конца разным чиновникам жен щина, для которой строили корпус и которой предлагали отказаться от такой .роскоши как лифт и деревья вокруг института. Но упрямство Марии Склодовской-Кюри. первой в истории Франции женщины-профессора, было непреодолимо. Никто, правда, не знал, что в частых спорах Мария никогда не говорила о главном, наполнявшем ее сердце болью: у ее мужа, профессора Пьера Кюри, никогда не было необходимых для работы условий. И теперь она. думая о будущих- ученых, хочет уберечь их от такой судьбы.
Она записывает в своем дневнике: ..Горько думать, что один из величайших французских ученых никогда не имел, настоящий лаборатории. Правда, в таких нищенских, условиях он нашел радий. Сараи, в котором открытие, стал сараем ...легендарным стоил нам много сил, и надолго - Склодовская Кюри. никогда не чабу-дег норных лет работы над пилением. названным ею радиоактивностью, над их (с мужем) открытием радии и да осталось в руках ощущение тех восьми тонн уранового шлака, которые она сами перебрасывала лонатой. ведь на рабочих и лаборантов не было денег. В их романтическом сарае не было даже элементарных условий для работы. Постоянно портилась электрическая проводка, зимой было очень холодно, летом невыносимо жарко. Сейчас, когда строится новая лаборатория — о ней всю жизнь мечтал муж, — Мария добьется своего: здесь будет все необходимое.
Занимаясь созданием лаборатории. Мария продолжала свою научную работу. Она систематически выполняла свой железный план. Прежде всего Мария решила выделить радий в металлическом состоянии, чего еще никто не сделал до нее. После многих трудных опытов это удалось. Мария разработала метод дозирования радия, очень важный с практической точки зрения, например, при лечении раковых заболеваний. Кроме того она приготовила первый международный эталон радия и в легкой стеклянной трубочке лично привезла в Бюро мер и весов в Севр, под Парижем. В эталоне содержится 21 миллиграмм чистого хлористого радия.
Но успех и слава не принесли Марии почетного звания академика. Во лремя голосования в Академии наук Марии не хватило одного голоса. Сама она отнеслась к событию равнодушно. Но это возмутило ее дочь и коллег. Особенно возмущалась такой несправедливостью Ирен. Она очень обрадовалась, когда шведская Академия наук в 1911 году вторично присудила ее матери Нобелевскую премию. Первый раз Нобелевскую премию супруги Кюри и Анри Бекке-рель получили в 1903 году за открытия в области радиоактивности. Ирен гордилась своей матерью.
— Ведь никто еще не получал дважды Нобелевскую премию. Только моя сладкая Мэ! — радостно говорила она всем знакомым.
Ирен была с матерью в Стокгольме на торжественном вручении премии.
В 1914 году строительство лаборатории приближалось к концу. Именно это Мария считала своей победой и. хотя победа пришла поздно, искренне радовалась ей. А в глубине души она надеялась, что Ирен будет работать с ней вместе. Все друзья и знакомые говорили ей о необыкновенных способностях дочери. Даже сам Альберт Эйнштейн, с которым
они встретились во время поездки в Альпы, восторженно говорил об Ирен.
Стояло чудесное лето. Ирен и Ева поехали на каникулы в Бретань. Их мать должна была приехать сюда в августе. Но это было лето 1914 года. Первого августа Мария пишет дочерям: Дорогие Ирен и Ева. дела, кажется, принимают дурной оборот: с минуты на минуту ждем мобилизации. А на следующий день сообщает: Дорогие мои девочки, мобилизация началась, и немцы вторглись во Францию без объявления войны.
Итак, война. Мария прекращает научные исследования. Она хочет активно помогать своей второй родине. Профессор Кюри начинает организовывать сеть рентгеновской помощи. Многие хирурги еще не знали тогда Х-лучей Рентгена и не умели ими пользоваться, хотя науке они были известны уже в 1895 году. Не хватало рентгеновских аппаратов и рентгенологов. С присущей ей энергией Мари берется за все. что считает нужным и необходимым. За несколько часов она составила список всех рентгеновских аппаратов, имеющихся в лаборатории Сорбонны, и забрала их для нужд армии. На средства Союза женщин Франции М. Кюри создает первый радиологический автомобиль: в обыкновенном автомобиле размещает рентгеновский аппарат и динамо. С августа 1914 года эта передвижная станция объезжает госпиталь за госпиталем. В них Мари организовывает рентгеновские кабинеты, обучает медперсонал.
Гораздо раньше, чем об этом думала Мари и мечтала Ирен, начинается их ссвместная работа, но не научная. В ноябре 1914 года Ирен становится лаборанткой матери и ездит с ней по госпиталям. Девушка окончила курс медсестер и теперь сама учит других. По-прежнему не хватает рентгенологов, и Мари организовывает курсы обслуживания рентгеновских аппаратов. Это курсы для молодых женщин — представительниц различных социальных классов. Здесь учатся горничные и светские дамы. Ни у тех, ни у других нет никакой технической подготовки, но есть горячее желание учиться. Занятия с ними ведут Мари, ее дочь Ирен и бывшая ученица Мари. Марта Клейн.
Для семнадцатилетней Ирен работа была трудной и ответственной. Но, истинная дочь своих родителей труженников, она упрямо стремилась к достижению цели — стать физиком. Ирен работала, ездила на линию фронта, учила других и училась сама. После войны, в 1918 году, она успешно защитила дипломную работу, открывшую ей путь в Институт радия. Став ассистенткой Марии Кюри, молодой физик начинает с освоения лабораторной техники, выработки систематичности и точности в работе. Ее мать никому не разрешала оставлять свой рабочий стол непри-бранным.
— Рабочий стол всегда должен быть прибран и чист! — неоднократно повторяла профессор Кюри своим сотрудникам.
После семи лет работы под руко-водотвом матери Ирен защитила докторскую диссертацию на тему Исследование альфа-лучей полония. Тогда к ней и прикрепили ученика. Принятый на работу в качестве личного ассистента Марии Кюри, молодой физик был недостаточно хорошо подготовлен к работе ~в лаборатории, специализирующейся в проблемах радиоактивности. Но работа в лаборатории самой Марии Кюри была его мечтой. Он готов был учиться, и своим желанием и энергией приводил Ирен в восторг. Как вспомин-ал позже Фредерик Жолио, Ирен была его противоположностью и одновременно дополнением. Он. энтузиаст, быстро загорался, буйно фантазировал, а она была примером систематичности, спокойствия и вдумчивости. Их объединяла любовь к науке и спорту. Оба любили греблю, лыжи и альпинизм. С радостью смотрела Мари на эту молодую пару и была счастлива, что им так легко работается вместе, что Институт -радии дает им возможность продолжать то. над чем она работала с Пьером. В те незабываемые годы они были такой же молодой, счастливой и любящей, парой.
Исследования радиоактивности после первой мировой войны велись в очень широком масштабе. Если Мари и Пьер хотели узнать, что такое радиоактивность, то Ирен и . Фредерик — из чего состоит ядро атома, Одним из первых достижений супругов Жолио-Кюри было доказательство существования нейтрона. Они были то первооткрывателями. Но их самая большая научная победа — открытие искусственной радиоактивности.
|
|
